С Виктором Викторовичем мы созвонились в горячую пору: сразу после объявления окончательных результатов ЕГЭ и в разгар вузовской приёмной кампании. Поскольку именно в его организацию стекаются все данные о ходе экзаменов, обо всех нарушениях и конфликтных ситуациях, мы попросили Виктора Панина прокомментировать ситуацию прямо из Москвы, по телефону.

- Давайте сравним ЕГЭ-2010 с прошлогодним экзаменом. Изменилось ли количество нарушений? И если да, то в какую сторону?

- Порадовать нечем. Скандалы, прогремевшие на всю Россию - в Приморском крае, в Архангельской области, в вашей Ростовской и в других регионах - говорят о том, что нарушения принимают всё более массовый характер. Происходит передача «передового опыта». Ведь с помощью ЕГЭ оценивают работу не только школьников, но и региональных руководителей образования. Естественно, кого-то это подталкивает к подтасовкам. Уверен, что раскрытые случаи - это только верхушка айсберга.

- На недавней пресс-конференции донской министр образования Игорь Гуськов сказал, что ситуацию в Морозовске раздули журналисты - якобы там не произошло ничего особенного. (По сообщениям прокуратуры РФ, в г. Морозовске Ростовской области около тридцати преподавателей решали задания ЕГЭ вместо школьников. - А.К.) По его словам, в других регионах нарушения были гораздо серьёзней, а говорили о них меньше.

- Случай в Морозовске - вопиющий! Там сейчас идёт разбирательство, в котором мы тоже участвуем. А желание министра оправдаться понятно, но зачем сваливать вину на журналистов?

- На каких этапах ЕГЭ чаще всего происходят нарушения?

- Одна из слабостей ЕГЭ как раз и заключается в том, что он разбит на этапы: на каждом из них может произойти утечка данных. И она происходит: сначала там, где формируются пакеты КИМов, потом при транспортировке, в органах управления образованием, в центрах сдачи ЕГЭ, при проверке...

- Говорят, что школьники повсеместно использовали мобильники....

- По правилам мобильник нужно сдать при входе в аудиторию. Но на практике используют не только мобильники, но и электронные записные книжки. В этом году Рособрнадзор пытался издать специальный документ, в котором была прописана реальная ответственность за эти нарушения, но прокуратура воспротивилась.

- Почему?

- Потому что нынешняя ситуация кому-то выгодна. Так же, как и ситуация со списком тех, кто имеет льготы при поступлении в вуз: в нём 153 категории. Какие-то из них установлены федеральными законами, а какие-то - региональными подзаконными актами. А самое главное, что список этот закрытый, и официальным путём вы нигде не узнаете, кто в него входит.

- А как сами льготники узнают об этом?

- Предполагаю, что за соответствующее вознаграждение. Кстати, даже когда речь идёт о такой бесспорной категории, как инвалиды, на мой взгляд, установленные для них льготы чрезмерны. Недавно я встречался с руководителем Всероссийского общества инвалидов Александром Ломакиным-Румянцевым. Так вот, он сам настаивает на том, что при поступлении в вуз инвалиды должны иметь преимущество перед здоровыми только при равных результатах. А ситуация, когда инвалид сдаёт ЕГЭ на 30 баллов и опережает здорового абитуриента, набравшего 70, ненормальна.

- Вы занимались исследованием уровня коррупции в российском образовании в целом. Какие результаты вы получили?

- Это исследование мы проводили вместе с Департаментом экономической безопасности МВД РФ, после чего я подготовил аналитический обзор. Картина такова: коррупция в российском образовании давно стала нормой - от детских садов до диссертационных советов. Её годовой объём в денежном выражении составляет, по оценкам экспертов, около 5,5 млрд долларов - это бюджет небольшого государства. Объём взяток при поступлении в вузы оценивается в 1,5-2 млрд долларов.

- Одна из задач ЕГЭ была сформулирована как «уравнять шансы абитуриентов из столицы и из глубинки»? Это хоть в какой-то степени произошло?

- Да, но с очень серьёзными оговорками. Вот школьник из провинции поступил в московский вуз. А общежития ему не дали, а жильё стоит очень дорого...

- Это уже другие проблемы. Но ведь он всё-таки поступил!

- Если он поступал честно, а другие просто купили результаты - о каком равенстве можно говорить?

- В прошлом и позапрошлом году много нареканий вызывало качество самих тестов - прежде всего по гуманитарным предметам. Что-то изменилось?

- Рособрнадзор серьёзно поработал вместе с авторами контрольно-измерительных материалов. Явных ошибок стало меньше. Другое дело, что сами тесты стали более примитивными, рассчитанными на меньший кругозор, худшую подготовку.

- Вопрос на другую, но очень больную для наших читателей тему. К нам часто обращаются родители из сёл и хуторов, где закрывают малокомплектные школы. Как по-вашему, совместимы ли сельские школы с нынешней системой их финансирования?

- Нет, не совместимы. Недавно Дмитрий Медведев усомнился в том, что в нынешние времена Ломоносов смог бы выбиться люди. Я скажу больше: при нынешней политике по отношению к сельской школе он бы, наверное, и начального образования не получил.

- Для закрытия школы нужно согласие сельского схода. Но без него легко обходятся.

- А вот это результат нашего правового нигилизма. Люди либо не знают, что необходимо это согласие, либо не хотят отстаивать свои права. В таких случаях нужно обращаться не только в управление образования, но и в прокуратуру.

- После закрытия «малокомплектки» появляются новые проблемы. Детей возят в так называемые опорные школы. Кто возит? За сколько километров? По какой дороге? Кто за этим должен следить?

- Всё это регламентируется федеральными и региональными нормативами. Чтобы их узнать, нужно обратиться с официальным заявлением в территориальный орган образования. Отказ в ответе - повод для обращения в вышестоящий орган или в прокуратуру. Ведь речь идёт о здоровье и даже о жизни детей. Недавно в Тыве был страшный случай: перевернулся школьный автобус, на котором детей везли сдавать ЕГЭ. Когда стали разбираться, выяснилось, что там было нарушено множество норм: например, водитель только что вернулся из рейса и не успел отдохнуть. Но ведь то же самое может произойти где угодно при перевозке сельских школьников. Да что говорить: во многих сёлах найти трезвого водителя - уже проблема.

Я бы вообще не стал изобретать велосипед. Вспомните, как было после войны, в разруху и голод: в любом селе, где был хоть один ребёнок, работала школа.

«Мне звонили из аудитории, где проходил экзамен»

Мы спросили разных людей о том, как проходил Единый государственный экзамен в школах Ростова-на-Дону и Ростовской области. Они согласились ответить на наши вопросы при одном условии: мы не будем называть их имена и фамилии.

Преподаватель одного из ростовских вузов:

- Насколько я знаю, во многих школах, где проводился экзамен, были люди, которые помогали его писать. Родители приводили туда преподавателей, которые и выполняли задание. Кроме того, дети рассказывали мне, что на время экзамена у них не забирали телефоны. Они могли отправлять СМС-ки. Лично мне вообще звонили прямо из аудитории, где проходил экзамен. Дети говорили, что на экзамене по русскому языку они спокойно заходили в интернет с телефона и смотрели, как пишутся те или иные слова.

Я знаю одну девочку - она вообще не может писать. У неё что ни слово - то ошибка. В прошлом году сдала ЕГЭ по русскому на 80 баллов. На мой взгляд, чем больше ребенок занимался в тестовой системе подготовки к ЕГЭ, тем менее развита у него речь. Дети не знают элементарных значений слов. Буквы они вставляют, потому что зрительно запоминают, как пишется то или иное слово. А сказать, какое значение имеет это слово, не могут.

Наталья Александровна, мама школьника (Ростов-на-Дону):

- Ко мне подошёл классный руководитель и предложил помочь моему ребёнку сдать ЕГЭ. Сумма была названа немаленькая, но мы сразу согласились, решили подстраховаться. Когда я узнала сколько баллов мой ребёнок набрал на ЕГЭ по математике, я пришла в ужас. Мы получили тройку! На три мой ребёнок мог сдать экзамен сам, без помощи учителя! Классный руководитель, когда я к нему обратилась, сказал, что ничем не может мне помочь, потому что задания выполнял другой человек.

Галина, мама школьника (Песчанокопский р-н Ростовской обл.):

- Мой сын учится средне, поэтому мы переживали: сдаст он ЕГЭ или не сдаст? Тем более, что детей постоянно пугают тем, как это сложно. Но в итоге всё обошлось: математику он сдал на 45 баллов, русский язык - на 50. Экзамены проходили строго по правилам, при входе в класс у всех забирали мобильные телефоны, школа была опечатана.

Татьяна Николаевна, школьный учитель:

- Мне приходилось помогать ученикам при сдаче ЕГЭ. Это происходит очень просто: в школе, где проводится ЕГЭ, несколько преподавателей сидят в отдельном классе, и им приносят вариант теста, на который нужно ответить. Потом ответы относят ученику.

Подготовили Виктория Варежонкова и Виктория Куницина

«Спасибки» и «смайлики»

Как сдавали экзамен в девятом классе:

Мою сестру не испугали учительские запреты на использование шпаргалок и телефонов. Поэтому на экзамен она пришла, в полной экипировке. Спрятала «шпоры», где только смогла: и под блузкой, и под юбкой, и в туфлях. Даже в волосах.

Правда, шпаргалками воспользоваться ей так и не довелось: телефона вполне хватило.

ГИА (практически тот же ЕГЭ, но для девятиклассников) по математике решала вся семья. И что самое интересное, сестра успевала не только все задания аккуратно в СМС-ку набирать, но еще и отвечать: «Спасибки» и смайлики рисовать.
- Как же ты пряталась? - спросила я после экзамена.
- А чего прятаться? - говорит она. - Наша учительница математики, например, всем, кто у неё за деньги занимался, раздала свой телефон, чтобы вопросы присылали. А сама сидела в соседнем кабинете и на них отвечала.