Как писал Уильям Дюрант, образование - это процесс приобщения к цивилизации. Школа в таком процессе занимает ключевое место. Но она не справится с этой важной роль, если в ней возникнут коррупционные элементы. К счастью, школа меньше, чем другие учреждения, заражена вирусом коррупции. Но коррупция есть.

Она начинается с приёма детей в первые классы больших городов, там, где есть возможность выбора школы. Дело в том, что в наше время дети стали приходить в школу с весьма различающейся дошкольной подготовкой. Многие родители понимают, что качество преподавания и педагогическое мастерство конкретного учителя может существенно повлиять на судьбу их детей. А потому стремятся записать своих детей непременно записать в лучшие школы и в лучшие классы, где преподают лучшие учителя. Так возникает конкурс, и, соответственно, появляются попытки воздействия коррупционными формами на его результаты.

Устранить такие ситуации можно через повышение качества образования в каждой школе и в каждом классе. Но это в неблизкой перспективе. В качестве же временного решения в последнее время слабые школы стали объединять с хорошими школами. Тем самым фактор слабой школы как бы исчезал, хотя и не до конца, поскольку школы и учителя остаются теми же. Меняется вывеска, руководство и кое-что ещё. Качество же обучения в таких укрупнённых школьных комплексах улучшается тяжело.

В таких новых школах возникает вопрос комплектования классов. Как лучше комплектовать классы - по уровню подготовленности дошкольников, или в случайном порядке, помещая в один класс детей с различным уровнем дошкольной подготовки?

В советское время торжествовала идея равенства возможностей. А потому в школе не допускалось деление классов по уровням подготовленности. Но учить в одном классе хорошо подготовленных и плохо подготовленных детей не разумно и не эффективно. Эта истина стало особенно понятной в наши дни. Хотя известна она со времён возникновения так называемой Мангеймской системы обучения.

Уровневые классы открывают возможность организации элитного[3], особенно востребованного сейчас образования. Но этому мешает устаревшая идея профильного образования, внедряемая образовательным ведомством. Когда родители узнают, что классы «А», «Б» и «В» скомплектованы по уровню подготовленности детей, то некоторые начинают искать способы записать своих детей в тот класс, где выше подготовка. Поскольку сразу возникает родительский нажим, это объясняет, почему не все директора школ склонны переходить на уровневую концепцию обучения. Хотя иногда было бы достаточно простого разъяснения, что в сильном классе слабо подготовленные дети могут вырасти с комплексом неполноценности, а развитие этих детей может сильно затормозиться из-за потери учебной мотивации. Качество учёбы заметно ухудшится.

В частных школах вопросы уровневого комплектования и обучения решаются лучше. Там платность введена официально, известно, сколько надо платить, документально, по счёту. Частная школа имеет возможность нанять более квалифицированных учителей, которые хорошо понимают, что учить в одном классе детей разного уровня подготовленности не эффективно. К тому же классы в частных школах немногочисленные.

В России, однако, не так много семей, которые могут учить своих детей в частных школах. Разрыв в уровне доходов богатых и бедных групп населения в стране не снижается, а наоборот, повышается.

При уровневой организации учебных занятий родители заинтересованы в том, чтобы их ребёнок учился в классе, соответствующем его возможностям. В случае успеха ребёнка можно, по его желанию и желанию родителей, перевести в класс, где учебные требования выше. Но для этого в школе надо внедрять рейтинг, т.е. определять место, которое занимает каждый учащийся по итогам обучения.

Каждая школа нуждается в финансовых ресурсах, а потому она поощряет родителей, готовых спонсировать работу отдельных учителей и школы в целом. В последние годы здесь наводится порядок – почти везде удалось перейти от получения наличных денег к перечислению средств на счёт школы.

Многие родители хотят, чтобы их дети занимались дополнительно с учителями. Они собирают деньги и нанимают учителя, который организует самостоятельную работу, в процессе которой дети выполняют свои домашние задания. Можно ли в этой практике усмотреть элементы коррупции?

Ответ зависит от условий. Если требуемые сумм минимальны, они вносятся на счёт школы, учителя платят налоги с дополнительно получаемой зарплаты, и если качество труда соответствует родительским ожиданиям, то здесь коррупции нет. Другое дело, если перечисленные условия нарушены. Тогда могут возникнуть коррупционные элементы, особенно, когда разные родители платят наличными разные суммы, за одну и ту же работу.

С коррупцией и репетиторством в школе можно полностью покончить, если все школы перевести на работу по учебному циклу полного дня. Одновременно это позволит резко улучшить качество массового образования в стране. Первая половина – уроки, вторая половина - обед, активный отдых (физкультура, кружковая работа, творческие занятия) и выполнение домашней работы при помощи учителя. Но для этого потребуется дополнительное финансирование, компьютерные классы, свободные помещения и дополнительное оборудование. То есть, потребуется то, чего очень не хватает.

Следовательно, главной причиной коррупции является недостаточное финансирование работы школ. Для полной ликвидации коррупции в школе надо выделять больше средств, перевести школу на полный учебный день. Весь мир переходит на такое обучение. Не случайно качество массового российского образования стали резко ухудшаться. Сейчас оно по некоторым показателям стало даже ниже, чем это было в тридцатые годы прошедшего века.

Главные причины: при сложившейся зарплате учителя недостаточно заинтересованы в качественной работе, а многие и не могут качественно работать в силу слабой профессиональной подготовленности. Бюрократия не может обеспечить финансирование в требуемых суммах, поскольку исходит из устаревших представлений об организации учёбы в школе.