Всякий, кто хоть немного знаком с историей XX века, знает, что социализм проиграл соревнование с капитализмом, причем, проиграл его не в военной области, а в области развития экономики, научно-технического прогресса, роста благосостояния населения. Но если бы идеологи марксизма-ленинизма хорошо знали и изучали экономическую историю, то они бы знали и то, что за 700-900 лет до этого социализм уже проиграл один раз соревнование с капитализмом. Так же как в СССР и в других странах социализма XX в., так и в Византии в средние века жесткая распределительная система в промышленности и торговле и коллективная собственность в сельском хозяйстве сковывали частную инициативу и не стимулировали повышение производительности труда. Поэтому, хотя в VIII-X вв. Византия на голову превосходила все другие государства Европы по уровню своего экономического и научно-технического развития, но она законсервировалась в одном и том же состоянии на несколько столетий, в то время как другие государства Европы довольно быстро ее догнали и перегнали.

Конечно, до XIII века Западная Европа в основном копировала чужой опыт и осваивала чужие изобретения – например, водяные мельницы и водяные помпы, изобретенные в античности, ветряные мельницы, изобретенные в Персии. И даже первым качественным скачком в научно-техническом развитии  в XIII-XV вв. (который некоторые историки называют «первой промышленной революцией» [311] p. 33), Западная Европа во многом обязана Китаю, поскольку этот скачок был связан с внедрением китайских изобретений: пороха, огнестрельных орудий, компаса, судового руля, бумаги и книгопечатания. Но спрашивается – что мешало Византии уже в течение VIII-XII вв. освоить все эти изобретения, которые могли дать толчок как новым собственным изобретениям, так и развитию ее экономики? А ведь в Византии даже толком не освоили ни водяной, ни ветряной мельницы, которые в Западной Европе в X-XII вв. стали прямо-таки неотъемлемой частью сельского пейзажа. В те же самые столетия в Византии продолжали молоть муку, используя труд быков и лошадей, которые целыми днями приводили в движение мельничные жернова.

Известно и о ряде изобретений, сделанных в самой Византии. Знаменитый «греческий огонь» - прототип современных огнеметов – был изобретен в Византии в VI в., и успешно использовался в морских сражениях. Большой прогресс был достигнут в инженерных науках. Огромные мосты и железная цепь, перегораживавшая вход в бухту Золотой Рог, поражали современников, так как нигде в мире больше не было ничего подобного. В императорском дворце в Константинополе находились механические львы и другие диковинные животные и птицы, которые могли двигаться и издавать звуки. Львы по тайной команде начинали рычать, бить хвостами и вставать на задние лапы, птицы начинали петь. А трон императора под действием скрытого механизма поднимался под потолок. Секрет этих механизмов так и остался неизвестен: судя по всему, больше в Византии они нигде не использовались ([162] pp.55, 350). А ведь их широкое применение в экономике могло дать толчок к ее развитию, вместо того чтобы служить лишь удовлетворению мелкого тщеславия императора и его свиты, наблюдавшей за тем эффектом, который эти механические чудеса производили на иностранцев.

Совершенно очевидно, что развиваться византийской экономике мешало то же самое, что мешало развиваться советской экономике и экономике других стран социализма - жесткая распределительная система, запреты на развитие частной инициативы и предпринимательства, а в сельском хозяйстве – коллективная форма собственности, убивавшая заинтересованность отдельных крестьян в применении более прогрессивных и эффективных технологий. Например, в соответствии с существовавшими в то время византийскими законами, если крестьянин за свой счет построил мельницу или иное сооружение (на земле общины), то община имела право забрать это сооружение в коллективную собственность, возместив крестьянину его затраты ([113] 3, с.305). Такие законы, должно быть, отбивали всякое стремление к частной инициативе и предпринимательству.

Итак, предпринятая в Византии попытка ограничить частную собственность и частное предпринимательство помогли государству побороть коррупцию и восстановить в стране экономическую и социально-политическую стабильность. Но эта попытка привела к такому торможению научно-технического и экономического прогресса, что рано или поздно византийский «крестьянско-государственный социализм» должен был показать свою несостоятельность и уступить место иной социально-экономической системе.

Однако распад сложившейся в Византии системы начался намного раньше, чем этого можно было бы ожидать. Если в XX веке страны социализма добровольно отказались от социалистического строя, убедившись в его неэффективности, и начали строить у себя капитализм по западному образцу, то в Византии дело было совсем по-другому. Византийские императоры вплоть до конца 1020-х годов яростно пытались защитить и сохранить те основы, на которых зиждилась прежняя, социалистическая, система, в первую очередь крестьянскую общину, и совсем не собирались от нее отказываться. Но уже с начала X в. византийский «крестьянско-государственный социализм» стал очень быстро самопроизвольно разлагаться. Магнаты или «динаты», как называли магнатов в Византии в то время, начали быстро аккумулировать в своих руках богатство и власть, стали проникать в «корпорации» торговцев и ремесленников и в крестьянские общины (нередко используя для этого своих слуг или рабов), и разлагать их изнутри. А затем они устанавливали над ними свой контроль, и те либо исчезали, либо начинали жить по их правилам. Этому имеется множество свидетельств, которые в изобилии приводятся историками-византинистами ([66] с.150, 76-92; [269] S.224-226).

Если кратко подытожить вышесказанное, можно сказать так: в течение X-XI вв. и крестьянские общины, и торгово-ремесленные «корпорации» были «съедены» магнатами и фактически перестали существовать. А коррупция государства к XI-XII вв. опять достигла примерно такого же уровня, какой она была на рубеже VI-VII веков, в результате чего начался окончательный распад византийского государства. В этой связи возникает вопрос - почему «крестьянско-государственный социализм» в Византии оказался способным противостоять силам коррупции в VIII-IX вв., но оказался совершенно неспособным к этому в X-XII вв.? Были ли какие-то другие причины, которые могли способствовать ослаблению сил коррупции в VIII-IX вв. и их новому усилению в X-XII вв.?

Такие причины, безусловно, были – речь идет о глобализации. Как указывалось выше, мир не всегда жил в условиях глобализации, то есть интенсивной внешней торговли. Как раз с середины или конца VII века глобализация прекратилась. Этот феномен достаточно хорошо освещен и доказан историками. Впервые его подробно описал известный бельгийский историк А.Пиренн в начале XX в. А в конце XX в. английские историки Р.Ходжес и Д.Уайтхаус проверили аргументы Пиренна, используя данные современной археологии, и констатировали, что главный вывод бельгийского историка – об исчезновении международной торговли в раннем средневековье в Средиземноморье – полностью подтверждается не только письменными источниками, но и археологией ([215] pp.4, 169-176). Если быть точнее, то, конечно, торговля не исчезла совсем, но ее объемы в бассейне Средиземного моря с середины или конца VII века многократно сократились, и это продолжалось вплоть до X века.

Я не буду останавливаться на причинах этого феномена  – достаточно его констатации ведущими историками – а остановлюсь лишь на его последствиях. Среди основных последствий, как Вы, возможно, догадались, было исчезновение главного фактора, способствующего усилению олигархии и развитию коррупции, каковым является международная торговля. Это выразилось, например, в том, что с середины VII века вдруг неожиданно прекратились солдатские бунты в армии, основной причиной которых до этого была коррупция среди офицерского и генеральского состава, приводившая, в частности, к постоянным перебоям со снабжением солдат ([227] p.179). И прекратились солдатские бунты, судя по всему, по очень простой причине - с исчезновением морской торговли у офицеров и генералов попросту исчезла возможность торговать солдатским продовольствием и обмундированием .

По той же причине с середины или конца VII в. прекратились голодоморы и эпидемии, которые до этого буквально косили народ - просто у городских чиновников и у торговых магнатов пропали стимулы заниматься спекуляциями зерном. Если раньше можно было скупить все зерно и создать в городе его дефицит, зная, что нераспроданные запасы всегда можно перебросить морем и продать в другом месте, то теперь такая возможность исчезла, вместе с прекращением морской торговли. И это вовсе не гипотеза – это закономерность, подтвержденная историей. Так, например, в Московской Руси страшные голодоморы в начале XVII в. не прекращались до тех пор, пока существовала интенсивная внешняя торговля через порты Балтийского моря. От этих голодоморов умерли в те годы миллионы людей на Руси ([60], глава VIII). Но как только шведы захватили все побережье Балтики в 1611 г. и установили высокие пошлины на экспорт и импорт зерна, то голодоморы на Руси сразу же прекратились. Дело в том, что, как писали современники, во время этих страшных голодоморов «имелись большие запасы хлеба», которые «не пускали из рук хлебные спекулянты, во время голода, чтобы поддержать цены». И этих спрятанных спекулянтами запасов было так много, что впоследствии, после Смуты, «вся Россия питалась этими залежами» зерна, часть которого просто сгнила, ввиду невозможности вывезти их за границу ([84] 2, с.133).

Таким образом, прекращение глобализации, интенсивной морской торговли, в период с середины или конца VII века до конца IX в. – начала X в., сыграло очень большую роль в истории Византии. Важнейший источник несправедливого обогащения и коррупции вдруг исчез. Прежняя олигархия – стараниями «плохих императоров» VII века – была уничтожена, а новой неоткуда было взяться: прекращение морской торговли, а также введение «крестьянско-государственного социализма» перекрыло все источники быстрого обогащения, все основные источники коррупции.

Но для Византии этот период отсутствия интенсивной морской торговли длился недолго, сравнительно с Западной Европой , всего лишь два столетия. Уже с конца IX в. начала развиваться интенсивная морская торговля с ближайшими соседями Византии – Болгарией, Хазарским каганатом, Русью, арабским миром, - которая в X веке опять вышла на качественно новый уровень. Об этом мы можем судить по археологии – так, размеры и количество кладов золотых монет, найденных на юге Русской равнины и относящихся к X-XI вв., по меньшей мере, раз в 10 превышают все, что было столетиями ранее, и все, что было столетиями позднее