Есть ли в Казахстане коррупция? Вопрос излишний. Потому что она давно уже перестала представлять из себя просто предмет обывательских пересудов. Ныне это неоспоримый факт, признанный на самом высоком уровне как здесь, так и за рубежом. Разумеется, сперва его обнаружили, установили и осудили оттуда. Из-за бугра, значит. В середине 90-х гг. в докладе государственного департамента США коррупция в Казахстане была отмечена как фактор, который влечет за собой серьезнейшее нарушение прав человека в этой стране. Так наша республика еще хоть чем-то, кроме богатых природных запасов, сумела притянуть к себе внимание международной общественности…

Как известно, коррупция есть везде. Недавно даже Германия, которая воспринимается как страна образцового законопослушания, оскандалилась фактом, связанным с ней, на весь мир. Но коррупция коррупции рознь. То, что в одной стране воспринимается как преступная продажность должностного лица, может быть оценено общественной моралью другой страны как благородный поступок с его стороны и игнорироваться законом в действии. Думается, будет небезосновательным отнести к разряду последней и Казахстан. Почему? А вот почему. Где-нибудь в Европе, в Англии или Германии, скажем, движет обществом двигатель внутреннего сгорания. А в Казахстане, в среде казахов, такой силой был раньше непотизм. То есть кумовство, блат-сват и все такое. А теперь – это она самая, родимая. Коррупция.

Мораль советского общества ставила духовные богатства выше материальных. Поэтому в Казахстане, а точнее, в среде казахов, престижные должности, в отличие от других южных республик, ценились куда выше хлебных. В Алма-Ате, к примеру, административно-партийных, комсомольских руководителей, ученых, преподавателей вузов, писателей с поэтами и журналистов из числа коренного населения на каждую тысячу было куда больше, чем представителей других национальностей. Зато практически не было казахов в таких исключительно доходных сферах того времени, как система мясных отделов гастрономов, торговля пивом и шашлыком, овощные базы и т.п. Там проявляли себя представители почти всего букета южных народов бывшего СССР, казахстанские диаспоры которых были, кстати, весьма немногочисленные. Говорят, в 1987 году, в эпоху разгула этнической процентомании, среди ста с лишним держателей пивных точек Алма-Аты казахов насчитывалось не более двух-трех. Здесь над ними, оказывается, имели количественное преимущество даже такие экзотические для Казахстана народы, как ассирийцы (всего 472 лица по переписи 1989 года)…

Тогда казалось, что сложившееся соотношение в обозримом будущем не претерпит сколько-нибудь заметных изменений. Но замещение социализма капитализмом вдохнуло рыночный дух в систему вертикальных и горизонтальных кумовских связей в казахском обществе, и ее непотическая содержательная оболочка быстро наполнилась материальной сутью. И теперь для протеже мало просто быть верным своему покровителю и неукоснительно следовать всем его указаниям. Прежде всего нужно превратить полученное благодаря патронажу место в максимально прибыльный источник материальных ресурсов. Оправдает человек в этом смысле возложенные на него надежды – получит новые возможности. Нет – будет отстранен и, скорее всего, забыт. Выдвижение совершенно молодых и еще совсем недавно мало кому известных людей на ключевые в масштабах государства должности материально-престижного порядка, объясняется не столько неординарными способностями этих парвеню, сколько колоссальным отсевом в номенклатурных рядах в свете новых требований. А поскольку казахский административно-предпринимательский истеблишмент (прежний административно-партийный) зиждется на считанном количестве клановых группировок, которые, соблюдая заключенную между ними негласную хартию, не допускают появления альтернативных им сил, его кадровые резервы к настоящему моменту исчерпаны до дна. Но это уже тема для другого разговора…

Таким образом, получается, что коррупция в Казахстане выросла из непотизма. Казахское общество, как и всякое другое общество, которое состоит из коренного, или, как это сейчас называют некоторые авторы, аборигенного, народа, является, с точки зрения мировоззренческой вооруженности достаточно бесхитростным. В эпоху, когда общественная мораль и государственная идеология не поощряли меркантильности, казахи игнорировали возможности получения легких денег. Рыночные порядки в этом смысле поменяли знак «минус» на «плюс», и у казахов изменилось отношение к такого рода возможностям. В том числе и к коррупции. К настоящему моменту она является столь же естественным, сколь естественным был прежде непотизм.

Но коррупцию в Казахстане нельзя считать типичной. Она столь же оригинальна, сколь оригинально само казахское общество. В любом другом известном нам обществе коррупция не является таким понятием, которое следовало бы приветствовать. А у нас она, судя по многочисленным наблюдениям, осуждается только тогда, когда кто-нибудь сам становится ее жертвой. Но в целом же казахское общество ее не осуждает. Потому что она вошла в свод правил нынешней жизни. И умение пользоваться ею в целях реализации своих амбиций и материальных задач вызывает такое же одобрение или даже восхищение, какое в развитых странах может вызывать профессиональное мастерство самоутверждающегося в обществе человека. Такое отношение к ней немало удивляет даже живущих рядом с казахами русскоязычных. А коллег наших должностных лиц из числа последних – просто удручает. Так, к примеру, однажды в своем телевыступлении известный финансовый менеджер В. Марченко (сейчас он руководитель Нацбанка Республики Казахстан) с сожалением утверждал, что у нас за бешбармаком можно, не ставя это себе целью, спокойно узнать, кто какую должность за сколько получил. Представьте себе такое у узбеков, туркмен, азербайджанцев. Не сможете. Потому что такого рода информация совершенно конфиденциальна. И разглашать ее просто так - верх безумия. За такое моментально голову оторвут. И совершенно справедливо. Потому что в любой стране коррупция противоречит правовым нормам. И кому охота угодить под нож закона из-за чьей-то глупой беспечности.

У нас коррупция тоже, разумеется, вне закона. Более того, против нее объявлена «священная» война в масштабах государства. А ей хоть бы хны. Ее ищут повсюду. Даже установили телефоны доверия в дежурных частях соответствующих правоохранительных органов. Мол, настолько коррупционеры осторожны, что никак их без помощи добровольцев не обнаружить… Но при этом коррупция совершенно не прячется. Тому свидетельство - высказывание В. Марченко. Она просто навязчива, как изнывающий от скуки болтун. Вам не нужна совсем информация о ней. Но вы избежать ее не сможете. Потому что живете среди людей. Людей, которые уверовали в то, что законы пишутся для отвода глаз. И тот, кто принимает их всерьез, - болван, который ничего в этой жизни не добьется.

Вот, к примеру, недавно состоялась передача французской фирме «Женераль дез О» системы водоснабжения г. Алма-Аты примерно на тех же условиях, на каких «Трактебель» заполучил «Алматыэнерго». Тут мы даже не будем говорить о том, что надо было бы учесть опыт сотрудничества с бельгийцами, прежде чем заключать соглашение с французами. Вспомним лишь то, что по закону, определяющему перечень объектов государственной тайны, к разряду таковых относятся и системы водоснабжения городов с населением свыше 300 тысяч человек. Допустим, что наши прошляпили такое требование собственного законодательства. С нами это, мол, бывает. Но ведь юристы французской фирмы-то не могли мимо него пройти – уж это точно! Как в этом случае был достигнут консенсус? В любом случае вывод может быть только таким: славящиеся своим крючкотворством французы не могли не получить каких-либо достаточно надежных гарантий от действия нашего упомянутого закона. В противном случае соглашения просто не было бы. И не могло бы быть. После этого попробуйте убедить людей, что законы принимаются не для того, чтобы их нарушали.

Из сказанного следует вывод, что коррупция в Казахстане имеет широкое поле для деятельности именно в силу большого расхождения между международно-стандартными законами и самобытно-оригинальной общественной моралью. И при сложившейся реальности пытаться с ней бороться – это все равно, что воевать с ветряными мельницами.